Презентация НИФ и проектов

Открытая лекция

Сергей Троицкий, Гиллем Кастанар, Лиизи Лайнесте, Анастасия Федотова
Визуальная риторика военного времени: мемы
о войне в Украине

9.30 – 10.00
Регистрация участников


10.00 – 11.15
Презентация НИФ и проектов


11.15 – 11.45
Кофе-брейк


11.45– 13.10
Пленарный доклад
(модератор – Сергей Акопов)

Арсений Куманьков
Гражданские лица на войне – моральный статус и ответственность


13.10 – 13.30
(модератор – Сергей Акопов)

Василий Жарков
Поиск оснований «вечного мира» в условиях «международной анархии» и «баланса власти»: от Гоббса к Канту и обратно


13.30 – 15.00
Обед


15.00 – 16.30
Воркшоп 1
(модератор – Екатерина Розова)

Борис Кашников
Условия возможности теории справедливой войны и причины ограниченности ее теоретического и практического применения

Дмитрий Баюк
Война и делимитация


Дискуссия


16.30 – 17.00
Перерыв


17.00 – 18.30
Пленарный доклад
(модератор – Дмитрий Узланер)

Кати Руссле
«Русский мир» против Запада. Исследование постсекулярного и постсоветского национализма


19.00 – 20.30
Публичный доклад
(Аудитория Будва. Улица 1)

Сергей Акопов
Цвета одиночества в мировой политике

9.30 – 10.00
Презентация книги
(модератор – Франсуаза Лесур)

Антуан Аржаковский
«Pour sortir de la guerre, vaincre l’agression russe contre l’Ukraine et la démocratie (Для прекращения войны нужно прекратить агрессию России против Украины и демократии)», DDB, 2023


10.00 – 11.15
Пленарный доклад
(модератор – Франсуаза Лесур)

Юлия Синеокая
Русская философия и война


11.15 – 11.45
Кофе-брейк


11.45 – 13.30
Воркшоп 2
(модератор – Тереза Оболевич)

А.
«Купно заедино». Z-философия в РФ в контексте «идейных сборников»

Екатерина Розова
«Мальмкрог» Кристи Пую: разговор о войне

Александра Бердникова
Актуальность идей русских философов в контексте современной «антизападной» российской пропаганды


Дискуссия


13.30 – 15.00
Обед


15.00 – 16.30
Воркшоп 3.1
(модератор – Михаил Бурмистров)

Дмитрий Бирюков
Русская философия: испытание философской рефлексии Первой мировой войной

Наталья Шелковая
Оправдание любви: Взгляд на войну сквозь призму феномена айсберга
(Опыт философской рефлексии)


Дискуссия


16.30 – 17.00
Перерыв


17.00-18.30
Воркшоп 3.2
(модератор – Андрей Логутов)

Сергей Троицкий
Юмор как инструмент протеста: философский анализ

Андрей Железнов
От революции к бегству: стратегии сопротивления в некоторых левых теориях

10.30 – 11.00
Презентация проекта

Юрий Латыш, Сергей Эрлих
Хроника исторической политики во время войны в журнале «Историческая экспертиза»


11.00 – 12.30
Пленарный доклад
(модератор – Борис Подорога)

Алексей Жаворонков
Иммануил Кант и российская политика военного периода


12.30-13.00
Кофе-брейк


13.00-14.30
Воркшоп 4
(модератор – Марина Акимова)

Игорь Эбаноидзе
«Мы больше не ждем возвращения: мы ждем будущего». Немецкая дискуссия 1945 г. между «внешними» и «внутренними» эмигрантами в свете нашего опыта

Наталья А.
Методологические и метафизические предпосылки феноменологии войны


Дискуссия


14.30 – 15.00
Общее обсуждение и закрытие конференции


15.00 – 16.30
Обед


16.30 – 19.00
Выездной семинар

Presentation of the Institute and its projects

Open lecture

Sergey Troitsky, Guillem Castanar, Liisi Lineste, Anastasia Fedotova
Visual wartime rhetoric: memes about the war in Ukraine

9.30 – 10.00
Registration


10.00 – 11.15
Presentation of the Institute and its projects


11.15 – 11.45
Coffee break


11.45 –13.10
Plenary session
(moderated by Sergei Akopov)

Arseniy Kumankov
Civilians at war: moral status and responsibility


13.10 – 13.30
(moderated by Sergei Akopov)

Vasily Zharkov
Seeking the foundations of ‘Perpetual peace’ in the conditions of ‘International anarchy’ and ‘Balance of power’: From Hobbes to Kant and Back


13.30 – 15.00
Lunch


15.00-16.30
Workshop 1
(moderated by Ekaterina Rozova)

Boris Kashnikov
Possibilities of theorizing just war and reasons for the limitations of its theoretical and practical application

Dimitri Bayuk
War and delimitation


Discussion


16.30-17.00
Break


17.00-18.30
Plenary session
(moderated by Dmitry Uzlaner)

Kathy Rousselet
‘Russian World’ against the West. A study of post-secular and post-Soviet nationalism


19.00 – 20.30
Public talk

Sergei Akopov
Colors of Loneliness in World Politics

9.30-10.00
Book presentation
(moderated by Françoise Lesourd)

Antoine Arjakovsky
‘Pour sortir de la guerre, vaincre l'agression russe contre l'Ukraine et la démocratie (To end the war it is necessary to stop Russia's aggression against Ukraine and democracy)’,
DDB, 2023


10.00-11.15
Plenary session
(moderated by Françoise Lesourd)

Yulia Sineokaya
Russian philosophy and war


11.15-11.45
Coffee break


11.45-13.30
Workshop 2
(moderated by Teresa Obolewicz)

А.
‘Kupno zaedino’. Z-philosophy in the Russian Federation
in the context of ‘ideological collective volumes’

Ekaterina Rozova
‘Malmkrog’ by Cristi Puiu: a conversation about war

Aleksandra Berdnikova
The relevance of the ideas of Russian philosophers in the context of contemporary
‘anti-Western’ Russian propaganda


Discussion


13.30-15.00
Lunch


15.00-16.30
Workshop 3.1
(moderated by Mikhail Burmistrov)

Dmitry Biryukov
Russian philosophy: testing its philosophical reflection by the First World War

Nataliia Shelkovaia
Justification of love: Looking at the war through the prism of the Iceberg phenomenon (An experience of philosophical reflection)


Discussion


16.30-17.00
Break


17.00-18.30
Workshop 3.2
(moderated by Andrey Logutov)

Sergey Troitsky
Humour as a tool of protest: philosophical analysis

Andrei Zheleznov
From revolution to escape: strategies of resistance in left ideological theories

10.30-11.00
Project presentation

Yuri Latysh, Sergey Erlich
‘Chronicle of historical policy during the war in the journal ‘Historical Expertise’’


11.00-12.30
Plenary session
(moderated by Boris Podoroga)

Alexey Zhavoronkov
Immanuel Kant and Russian politics of the war period


12.30-13.00
Coffee break


13.00-14.30
Workshop 4
(moderated by Marina Akimova)

Igor Ebanoidze
"We are no longer waiting for a return: we are waiting
for the future". The 1945 German discussion between
"external" and "internal" emigrants in the light of our
modern experience

Natalia A.
Methodological and metaphysical prerequisites of the phenomenology of war


Discussion


14.30-15.00
General discussion and closing of the conference


15.00-16.30
Lunch


16.30-19.00
Retreat

Вслушиваясь в жизненные миры глобальных русских после 02/24: Артефакты уединенности в «приливах и отливах» одиночества

Основываясь на предыдущей деконструкции вертикальной, имперской и маскулинной «политики одиночества» (подробнее см. https://www.odinochestva.net), это выступление отвечает на исследовательский вопрос: какие новые структуры преодоления одиночества и уединенности (“loneliness” & “solitude”) появились в «жизненных мирах» глобальных русских после 24 февраля 2022 года? Для ответа на этот вопрос я использую материалы глубинных интервью, построенных вокруг оригинальных измерений «жизненного мира» (развивая идеи Альфреда Шюца). Опираясь на философию «живого знания» (Семен Франк), а также методологию интерпретативной феноменологии и нарративный подход к исследованию политической идентификации, я сосредоточусь на описании «жизненных миров» тех, кого можно в разной степени описать в качестве «глобальных русских». Это позволит описать разные стратегии выживания российских транснациональных акторов в мировой политике и обозначать в их лице историческую альтернативу гендерному национализму и идеологии суверенитизма.

Океанические «бассейны с приливами и отливами» (“tide pools of politics of loneliness”) я использую в качестве концептуальной метафоры для описания разных жизненных миров и связанных с ними моделей национальной, цивилизационной, космополитической и транснациональной политической идентификации людей. Обнаруженные в этих бассейнах «артефакты политического неодиночества» и их символическое содержание часто становятся своеобразными ключами к пониманию этих разных жизненных миров и их возможной картографии.

Война и пропаганда: как расширить общегражданское пространство дискуссии и диалога

Доклад содержит данные анализа публикаций (трансляций) профессиональных мировых медиа, а также результаты ряда научных работ, демонстрирующих тревожный масштаб распространения направленной дезинформации. Доклад содержит также данные социологических опросов, демонстрирующих наличие серьезных недостатков в уровне информационной и медиа-грамотности населения населения одной из стран Центральноазиатского региона — Узбекистана, что, однако, с полным правом следует отнести к населению многих других стран. однако демонстрируемый низкий уровень. Актуальность доклада обусловлена ростом распространения как недостоверной информации, так и целенаправленно продуциремых фейк-ньюз, связанного с эскалацией международных конфликтов, таких, как начавшееся в 2022 г. вооруженное противостояние между Россией и Украиной и война между группировкой Хамас и Израилем в 2023 г. Исходя из темы и задачи доклада, заключающейся в ответе на вопрос о возможностях расширения общегражданского пространства дискуссии и диалога, предлагаются рекомендации, заключающихся в увеличении спектра источников информации, обретении навыков критического мышления и фактчекинга.

Методологические и метафизические предпосылки феноменологии войны

Как феноменология может рассказать нам что-то важное о войне?

С момента своего создания одной из центральных целей феноменологии было избегать необоснованных конструкций и подвергать доминирующие теории критическому анализу. В связи с этим особенно важны феноменологические методы эпохе и редукции. Если мы обратимся к работам Гуссерля после Первой мировой войны, то увидим акцент Гуссерля на том, что эпохе и редукция должны пониматься не как одноэтапные операции, а как методологические шаги, которые необходимо повторять снова и снова, когда человек борется за преодоление различных уровней наивности, его акцент на историчности субъективности и седиментациях сознания (Hua XXVII). Мы можем различить две позиции Гуссерля по отношению к войне. (1) Первую позицию Гуссерль представил во время своих лекций об идеале человечности Фихте (Menschheitsideal), которую он впервые изложил раненым солдатам между 8-м и 17-м ноября 1917 года (Hua XXV) — в то время, когда произошла почти полная мобилизация в Германии. В лекциях о Фихте, впрочем, и в более поздних рукописях по этике, мы сталкиваемся с концепцией человека, который является не только animal rationale, но и animal amans и animal religiosum. (2) В своих послевоенных работах Гуссерль сосредоточился на вопросах, касающихся возможности культурного и личностного обновления, что, в свою очередь, трансформирует трансцендентальный идеализм Гуссерля из чисто теоретического предприятия в образ жизни.

Гуссерль формулирует два философских ответа на вопрос о радикальной бессмысленности войны, один из которых относится к любви, а другой — к вере. Этика любви, согласно Гуссерлю, лишь частично отвечает на вызов, связанный с возможностью бессмысленного мира; чтобы укрепить разумность этических действий при всех мыслимых обстоятельствах, Гуссерль вводит дальнейшие размышления о феноменологической теодицеи (Hua XLII).

Таким образом, Гуссерль — один из величайших рационалистов всех времен — предполагает, что рациональная этика не может быть поддержана без философской веры в Бога. Такая философская вера проясняет телеологические рамки поздней этики Гуссерля: в повседневной жизни перед людьми стоит бесконечная задача превращения себя в разумных существ. Феноменология войны оказывается возможной только на основе такой теории интерсубъективности, которая имеет метафизические последствия и объясняет возможность этически обоснованной интерсубъективной конституции мира через этическую социализацию.

Актуальность идей Владимира Эрна в контексте современной «антизападной» российской пропаганды

Статья Владимира Эрна (1882-1917) «От Канта к Круппу» стала одним из наиболее ярких консервативных откликов на начало Первой мировой войны. Идеи, высказанные в ней Эрном, являлись органической частью его длительной критики западной мысли, и прежде всего, немецкого классического идеализма. Эти представления Эрна принадлежали к «славянскому провиденциализму и мессианству», или «радикальному русскому неославянофильству». Одной из основных идей, выдвинутых его представителями, было утверждение положительной роли войны, которая должна была через страдания очистить западную мысль от ошибок феноменализма, антропоцентризма и трансцендентализма. По их мнению, Россия должна была сыграть ключевую роль в мировом конфликте и встать на особый путь духовного возрождения и обновления Европы. После начала в феврале 2022 года полномасштабной захватнической войны России против Украины мы можем наблюдать схожую риторику в поддерживающих «специальную военную операцию» философских кругах. Примеры такой риторики можно найти, обратившись к материалам Первого (Москва, 28 ноября – 4 декабря 2022) и Второго (Москва, 27 ноября – 3 декабря 2023) Больших Философских Соборов, а также проекта «Великое Русское Исправление Имен» и одноименного сборника статей, выпушенного участниками этого проекта. На примере этих и других идей современных русских философов, поддерживающих войну, можно судить об актуальности общей тенденции «антизападничества», характерной для русской мысли – как в начале XX века, так и в наши дни.

Русская философия: испытание философской рефлексии Первой мировой войной

В докладе я бы хотел проблематизировать следующий факт: основная часть русских философов Серебряного века, которые вошли в канон русской философии, в начале 20 в. столкнулись с ситуацией мировой войны (Первой мировой войны) и общественного подъема патриотических чувств в это время. Этот подъем, характерный для обывателя, как правило чужд рефлексии; испытывающие его люди не пытаются встать над схваткой, как правило, руководствуясь чувством, что естественным образом нужно "быть за своих" только потому, что они - "свои" (позиция трайбализма). Ситуация мировой войны, проблема массовых чувств, смысл патриотизма, оправданность позиции "быть за своих только потому, что они свои" в конфликтах могла бы стать предметом рефлексии для русских философов. Однако, насколько мы можем судить, этого не произошло. В своей массе вошедшие в канон русские философы начала 20 в. в ситуации Первой мировой войны стали носителями обывательской позиции "быть за своих", не вдаваясь в рефлексию о самой возможности для философа быть носителем такой позиции и об оправданности военных действий. Некоторые из них, такие как Владимир Эрн и Евгений Трубецкой, оказались яростными пропонентами этой позиции, другие - более умеренными. Из наиболее известных фигур не свойственно "быть за своих только потому, что они свои", насколько мы можем судить, было для Семена Франка и Густава Шпета. Я попытаюсь предположить, почему.

Иммануил Кант и российская политика военного периода

Доклад посвящен анализу двух противоречащих друг другу, но сосуществующих в современной российской политике интерпретаций личности и философии Иммануила Канта. Первая из них связана с использованием отсылок к Канту для оправдания российского вторжения в Украину. Она предполагает или апроприацию кантовского наследия в целом (понимание его философии как военного трофея), или подгонку отдельных кантовских понятий под идеологические схемы (например, для обоснования концепции авторитарного просвещения). Второе толкование, напротив, исходит из принадлежности Канта к враждебной либеральной традиции «коллективного Запада» и ответственности философа за вторжение России в Украину. В рамках этой модели критика философии Канта в текстах и выступлениях ряда российских политиков и идеологов пересекается с обвинениями, адресованными Канту американскими ультраправыми. В заключении будут кратко освещены причины, по которым две столь разные точки зрения оказываются одинаково удобными для милитаристской риторики российских властей.

От революции к бегству: стратегии сопротивления в некоторых левых теориях

Традиционные способы сопротивления режиму очевидно потерпели крах в России, поэтому важно рассмотреть альтернативные подходы. Одним из таких подходов является описание бегства, номадизма или оппортунизма в качестве лучшего способа противостояния режиму. Мы рассмотрим как эта стратегия разрабатывается у Делеза и Гваттари, Вирно, Негри и Хардта. Обсудим ее философские основания и консистентность.

Стратегия бегства основана на противопоставлении свободного действия структуре господства и подавления. Номадизм, бегство и оппортунизм реализуют производство-желание (у Делеза и Гваттари) или сингулярный труд (у Вирно и Негри). И, таким образом, осуществляют способность действовать из-за пределов социального порядка и структуры господства, разрушая ее.

Вместе с тем, сама идея нахождения в некотором мета-пространстве за границами социального порядка основана на моральном “пуризме”, предписывающем действия из-вне всяких социальных выгод. Это моральное напряжение можно легко обнаружить в том, как описанные теории объясняют свои цели.
Это положение не может быть удовлетворительным, ни с практической, ни с философской точки зрения, постольку поскольку оно концентрируется только на одной из фаз процесса смены социальных форм. Продуктивным в этом смысле должна быть не стратегия бегства за пределы социальных форм, но стратегия интенсификация смены одних форм другими.

Условия возможности теории справедливой войны и причины ограниченности ее теоретического и практического применения

Теория справедливой войны может иметь смысл только в рамках теории естественного права как общая этическая теория исключений. На практическом уровне этика исключений возможна только при наличии двух обстоятельств: согласие участников практических действий в отношении фундаментальных ценностей и консенсуса в отношении фактов. Даже если стороны оперируют общими принципами теории справедливой войны, они рискуют не прийти к согласию, если исходят из разных фундаментальных ценностей. Такими ценностями является ценность человеческой жизни, свободы, достоинства, равенства, счастья и т.д. Современная путинская Россия отрицает гуманитарные ценности, которые являются основой европейской цивилизации. По этой причине никакая теория справедливой войны не поможет практически разрешить существующий военный конфликт на Украине. С другой стороны, даже если стороны придерживаются общей и единой системы фундаментальных ценностей, они рискуют не прийти к согласию по другой причине. По причине отсутствия общих критериев фиксации факта. Очевидно, что Израиль хотя и придерживается общей с европейским миром системы фундаментальных ценностей, согласие в отношении ведения войны в секторе Газа невозможно по иной причине – по причине невозможности достижения согласия относительно фактического положения дел – что именно следует считать чрезвычайной ситуацией, что именно определяет различие между комбатантами и нонкомбатантами и т.д. Эти обстоятельства накладывают естественное ограничение на доктрину справедливой войны и их обыкновенно не принимают во внимание.

Гражданские лица на войне – моральный статус и ответственность

Тему и проблематику моего доклада можно соотнести с одним из ключевых вопросов, предложенных в анонсе конференции: «Философия войны» и кризис гуманитарных идей: как мы сегодня мыслим проблемы вины и личной ответственности за последствия войны?
Я хотел бы соотнести свои размышления на эту тему в большей степени не с более известной русскоязычной аудитории континентальной традицией осмысления вины и ответственности (от Ясперса к Арендт), а с дискуссией об ответственности граждан, которая развивается в современной аналитической политической философии и этике.

В доминирующих моральных теориях войны и международном праве гражданским лицам отведена роль пассивной группы. Они являются объектом защиты (атаки на гражданских лиц запрещены, а государство, ведя войну, декларирует, что целью боевых действий является обеспечение безопасности своих граждан). Я начну с аргументации против этого доминирующего взгляда и рассмотрю различные модусы участия гражданских лиц в современной войне.

Второй вопрос, который меня интересует – глобальность современных войн. Крупные вооружённые конфликы в наше время неизбежно оказывают влияние на третьи страны, хотя и косвенно. Это неявное вовлечение граждан невоюющих государств в войну также требует анализа для более полной и точной характеристики современных войн.

Наконец, третьей ключевой проблемой моего доклада являются политические обязательства и моральная ответственность гражданских лиц во время войны. Тема вины и коллективной ответственности хорошо проработана в западной мысли, но стоит обратить внимание также и на новое моральное требование, которое проявило себя на фоне войны в Украине, а затем отчасти – в ходе опреации в Газе. Речь идёт о требовании, обязательстве или ответственности противостоять правительству, которое инициирует несправедливую войну или ведёт её несправедливым образом. Проблематика сопротивления правительству демократического государства, ответственного за некие злодеяния, – тема, давно находящаяся в фокусе внимания политических философов. Однако политические и моральные обязательства граждан в недемократических государствах обсуждаются крайне редко. Я, таким образом, надеюсь, что эта работа внесёт вклад в развитие как этики войны, так и теории гражданства.

Презентация проекта “Хроника исторической политики во время войны в журнале «Историческая экспертиза»”

В условиях «поворота к памяти» и исчезновения классических идеологий история становится все более важной сферой общественной жизни.

Российские власти используют «исторические аргументы» для оправдания агрессивных действий против Украины, ставя под сомнение само существование украинского народа, его право на собственную историю, свободный выбор внешнеполитических ориентиров, выдвигая территориальные претензии на основании того, что какие-то земли много столетий назад были завоеваны российскими царями. В ответ украинские власти вынуждены защищать национальную идентичность и собственную историю, прибегая к все более усиливающемуся государственному контролю над прошлым.

С момента российской аннексии Крыма и гибридной войны на Донбассе коллективная память и в России, и в Украине активно этатизируется, секьюритизируется и милитаризируется. После начала полномасштабной интервенции в Украину 24 февраля 2022 года политика историческая политика достигает своего апогея. Аналогичные процессы на фоне российско-украинской войны отмечаются и в других странах мнемонического региона Центральной и Восточной Европы.

Мы считаем, что без понимания механизмов исторической политики в мемориальном регионе Центральной и Восточной Европы невозможно получить адекватное представление о войне, развязанной Владимиром Путиным. Цель проекта журнала «Историческая экспертиза» состоит в создании своего рода «параллельных историй» в духе Плутарха. В таком сравнении достигается более полное понимание исторической политики двух государств.

В каждом номере журнала публикуется квартальный аналитический отчет, на сайте размещается ежемесячная хроника, а в телеграм-канале ежедневные новости исторической политики во время войны. Также планируется проведение серии круглых столов, а в конце года – публикация годового отчета в виде монографии.

HOMO OBSES: К ЭТИЧЕСКОМУ ОСМЫСЛЕНИЮ ЗАЛОЖНИЧЕСТВА

Реалии современной войны с неизбежностью порождают ситуацию заложничества. В случае нынешнего Израиля речь идёт, прежде всего, о конкретных людях, захваченных в плен террористами, однако и опыт перманентного арабо-израильского конфликта, и опыт российско-украинской войны вынуждают рассматривать феномен заложничества и в гораздо более широком плане, не ограниченном сферой непосредственного силового воздействия. Опираясь на размышления Э. Левинаса, автор обосновывает позицию, согласно которой отношения заложничества в целом неустранимы из человеческой нравственной жизни и задают некий особый ракурс этического осмысления последней. В этой связи рассматривается общая структура заложнических отношений, проблемы дорефлексивной ответственности за другого и добровольного заложничества (заложничество и заступничество). Как стремится показать автор доклада, мышление «из ситуации заложника» акцентирует, в противовес прескриптивной, собственно практическую, «нравственностную» составляющую морального дискурса. В свою очередь, это проблематизирует критерии этической рациональности как таковой, вынуждает взглянуть на них под углом зрения полиморфизма человеческих практик.

Как выжить без «единого мира»? [cмысл философа и философского творчества в расколотом войнами мире]

Быть философом – очень частная история. В наше время еще и крайне неудобная и даже опасная. После начала войны и большого исхода академической и творческой публики за границы РФ, мы встретились с еще большими вызовами. Под вопросом теперь не только ценность нашей предыдущей биографии, не только смысл того, что было сказано до водораздела войны. Возникают все новые и новые трещины в мире (Палестино-Израильский конфликт, конфликты на пост-советском пространстве и др.). Мир буквально разваливается по швам и наполняется новыми границами, непроходимыми противопоставлениями и противоречиями. Эти процессы существенным образом сказываются как на индивидуальностях, так и на сообществах. Основной темой, раскрываемой в докладе, стал обзор модусов существования (этического, политического, антропологического), не гарантированных аксиомой «единого мира» (А. Бадью). Есть ли одна или несколько философских возможностей наладить бытие-сообща в ситуации, когда общих экзистенциальных констант бытия больше нет?

Конец истории или конец человечества? Перечитывая Фукуяму и Хантингтона во время войны России против Украины

В 1992 году, после распада Советского Союза и его государств-сателлитов, американский писатель и политолог Фрэнсис Фукуяма опубликовал свой знаменитый труд «Конец истории и последний человек». В этой книге Фукуяма утверждал, что либеральная демократия представляет собой кульминацию социального и политического развития человечества. После поражения коммунистической идеологии и при отсутствии неразрешимых внутренних проблем либерально-демократическая система не имеет жизнеспособной альтернативы и, в итоге, будет господствовать во всем мире.

Четыре года спустя, в качестве философского ответа на утверждения Фукуямы, другой американский мыслитель, Сэмюэль Хантингтон, представил свою классическую книгу «Столкновение цивилизаций и переделка мирового порядка». В отличие от своего оппонента, Хантингтон утверждал, что либеральная демократия – это уникальная цивилизация, которую Запад не должен пытаться переносить в другие части света.

Исламистский терроризм стал первым глобальным движением, которое подвергло стресс-тесту историософские концепции Фукуямы и Хантингтона. Теперь же они проходят нелегкую проверку вызовом, брошенным Западу авторитарной Россией, развязавшей в феврале 2022 года войну против Украины. В моей статье я намерен обсудить российское противостояние Западу, а также потенциальные угрозы «однополярному миру» со стороны Китая и других претендентов. В заключение я дам общую оценку позиции Фукуямы относительно будущего либеральной демократии.

Русская философия и война

В докладе речь пойдет о расколе российского философского сообщества на три лагеря в результате военной агрессии России против Украины.

1. Первый лагерь составляют оппозиционные путинскому режиму ученые, покинувшие Россию, чтобы работать в университетах и исследовательских центрах по всему миру. Часть из них нашла свое место в зарубежных университетах и прилагает усилия к выстраиванию коммуникации с коллегами, рассеянными по разным странам. Часть, не найдя применения своим профессиональным навыкам, вынуждена сменить свою специализацию. Некоторые коллеги, не найдя своего места на чужбине, возвращаются в Россию. Самую многочисленную часть оппозиции составляют коллеги, ушедшие во внутреннюю эмиграцию, оставаясь в своей стране. Это молчащее антипутинское большинство, сохраняющее свою профессиональную идентичность и продолжающее утверждать ценности свободы и демократии в России.
2. Вторую группу составляют философские Z-активисты, поддерживающие политику Кремля и концентрирующие свои силы на разработке новой суверенной русской военной философии. Эта группа разделяет ценности российских ультраправых медиа "Завтра" (Проханов) и "Царьград" (Дугин и Малофеев). Своей миссией они считают формирование у своих современников «нового сознания» и выстраивание новой российской идентичности. Они выступают за перерастание войны в Украине в третью мировую войну: российское государство-цивилизация против западной цивилизации.
3. Третий лагерь составляют пассивные конформисты, сотрудники университетов и исследовательских институтов, работающие в России. Эти коллеги аргументируют свою позицию заботой о близких, стремлением сохранить свои институции и работой по сохранению философской традиции в России посредством преподавания, работы в архивах и изучения российской действительности, в которую они погружены. Философское сообщество внутри России запугано и подавлено. Очевидно, что его ждет «огосударствление». Кремль и Дума все чаще начинают обращаться к философам за экспертным мнением. Наиболее важными автору кажутся силы, собранные вокруг проектов Андрея Полосина (Пентабазис и ДНК-России) и Валерия Фадеева (русские традиционные ценности и государство-цивилизация).

Не знаю сколько еще пройдет времени, но расколотое и рассеянное по миру сообщество российских философов вновь начнет работать вместе. Это случится не потому, что наступит всеобщее согласие, единомыслие, не потому, что все мы начнем разделять одни и те же ценности. Это случится потому, что лишь вместе мы сможем сложить в единое все грани катастрофы, к которой мы все причастны. Только осознав, что нельзя сделать однажды бывшее не бывшем, мы получим шанс на будущее. Но сначала нам придется научиться говорить друг с другом об убитых и замученных, о расплате, о предательстве, о страхе, о вине, о долге, о поступке как действии и поступке как отсутствии действия. Вместе нам придется заново искать основания для сотрудничества друг с другом.

Юмор как инструмент протеста: философский анализ

Характеристики юмора делают его инструментом протеста против системы в том расширительном значении, которое мы используем в качестве исходного для всего нашего исследования. Юмор подвергает сомнению сложившиеся структуры смысла и схемы коммуникации. Это позволяет ему осуществлять свою главную задачу – проверку системы на прочность. В культуре такая работа необходима для самокоррекции и развития, кроме того, она обеспечивает креативный взгляд, необходимый элемент творческого процесса. Однако в условиях сдерживания культуры, попыток “заморозить” ее в угоду личным интересам отдельных людей или социальных групп, ограничение креативности приводит к тому, что юмор становится особенным творческим движением в культуре, в которое включены представители разных социальных групп без ограничений. Возможно, юмор становится не просто более виден на фоне общей культурной стагнации, но и усиливается, поскольку оказывается единственным каналом сублимации критики. Таким образом, юмор собирает и реализует критический потенциал всей культуры, в обстоятельствах культурной стагнации интерпретируемый как протестный потенциал. В предлагаемой главе подробно объясняются теоретические основания такого подхода к толкованию юмора и на примере протестной активности в российской культуре 2010-х- начала 2020-х показывается, как юмор становится инструментом протеста.

Визуальная риторика военного времени: мемы о войне в Украине

В презентации рассматриваются дискурсивные особенности военных мемов. Эмоциональная включенность в новостную повестку определяет презумпции для интерпретации, а следовательно, определяет, вычитает или вчитает зритель заложенные смыслы. Эмоциональная включенность формируется с помощью пространственных и временных погружений/включнностей. Так, удаленные от территории конфликта страны оказываются эмоционально практически не включены в пространство понимания, с другой стороны, жители стран, находящихся в непосредственной близости к территории конфликта, улавливают семантические изменения даже без подписей. Эмоциональная включенность также формируется с помощью совместного исторического опыта. Прошлое в этом случае оказывается эмоционально окрашенным, идеологически наполненным, и является источником презумпций. Такая укорененность настоящего в совместном прошлом переводит интерпретации изображения из пространства эстетического в пространство политического. В случае совпадения географической и исторической включенности для создания семантического напряжения работают интертекстуальные, интерпикторальные и интермедиальные инструменты построения смыслов. В презентации богатый фактический материал подвергается философскому анализу.

Оправдание любви: Взгляд на войну сквозь призму феномена айсберга (Опыт философской рефлексии)

Доклад посвящен поискам причин братоубийственной русско-украинской войны и выходов из смертельного для всего человечества политического и духовного кризиса. В ходе рефлексии над этой проблемой автор, используя метод «призмы айсберга» и раскрывая символы сказки Х. Андерсена «Снежная королева», анализирует природу видения человеком мира и самого себя сквозь призмы крайностей и середины; искажающее это видение «горизонтальное» дихотомическое мышление, порождающее конфликты; вводит понятие «вертикального видения»; выявляет особенности действия и взаимодействия разума, тела и сердца; акцентирует ведущую роль сердца в формировании целостного человека; рассматривает разные виды деятельности людей c разными сердцами – «ледяного», «теплого» (живого), «чистого» и «отягощенного грехами»; показывает, что лишь «чистое сердце» способно любить мир и всех людей и «заразить» этой любовью других людей (феномен психологического заражения), очистить их сердца, уйти от крайностей негации и отрицания, и прийти к «отрицанию отрицания» (нем. aufhebung). Доклад заканчивается вопросом и приглашением к размышлению о подводной части айсберга, об истоках дегуманизации человека.

«Мы больше не ждем возвращения: мы ждем будущего». Немецкая дискуссия 1945 г. между «внешними» и «внутренними» эмигрантами в свете нашего опыта

Доклад посвящен дискуссии, разгоревшейся в 1945 в немецкой прессе и — шире — общественном пространстве в связи с отказом писателя Томаса Манна вернуться на родину из американской эмиграции. Анализ этой дискуссии позволяет, прежде всего, увидеть не теряющую своей актуальности проблему несовместимости различных концепций патриотизма.

Двери ада: Новая русская апокалиптика

В лекции "Двери ада: Новая русская апокалиптика" Михаил Эпштейн исследует становление в постсоветской России новой идеологии, синтезирующей элементы православия, язычества, евразийства и фашизма. Автор прослеживает генезис апокалиптических настроений в современной культуре и политике, выявляя их связь с гностическими учениями и старообрядчеством. В частности, рассматриваются концепции Михаила Юрьева, Александра Дугина, Владислава Суркова как идеологов "русского мира", пропагандирующих антизападничество и рукотворный "конец истории". Апокалиптика "ада" ("там, где мы, — там центр ада" — Е. Головин, А. Дугин) служит обоснованию агрессии против Украины и ядерного шантажа. Затрагиваются апокалиптические мотивы религиозно-исторической фантастики писателя Владимира Шарова. Особое внимание уделяется роли РПЦ в расколе православия, легитимации милитаристской политики и культа смерти. Ключевой вывод: новая русская апокалиптика, в отличие от предшествующих эсхатологических движений, обладает реальным потенциалом воплощения своих идей благодаря наличию ядерного оружия, что представляет беспрецедентную угрозу для всего человечества.